• Категория:
  Восмоминания
• Рейтинг:
  0.0/0
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
• Активность:
  936

До начала Великой Отечественной войны я проживала в г Барановичи с семьёй своих родителей на квартире по ул. Говера (ныне Царюка). Дом, в котором мы проживали, был подожжён при бомбёжке немецкими самолётами в первые дни войны. Мой отец Меер, мать Гита, две сестры Сара и Зисл (младше меня) и я, оказались без средств к существованию, без вещей, без жилья. С небольшой связкой вещей все мы пошли к другу отца в д. Домашевичи (в 7-ми км от города). Нас не приняли, и мы поселились у хорошо знакомого Давида. Отец считался очень хорошим портным. По приказу немецкого военного коменданта всех евреев города заставили носить на одежде нашивку из желтой ткани. Разрешалось ходить только по центру улицы. Это клеймо на одежде ставило нас вне закона, оставляло беззащитными. Вскоре территорию гетто обнесли забором из колючей проволоки, построили ворота. Мы оказались в лагере. Под конвоем вооружённых полицейских или немцев меня и других гоняли на строительство электростанции. В день выдавали только по 100 гр. хлеба, давали временами немного крупы. Тяжкий труд длился весь световой день. Работавшие на стройке местные жители приносили картошку, которую пекли на костре. Соли не было и сожжённую картошку, превращённую в порошок, использовали как соль. Проносить в гетто запрещалось. Всех обыскивали, продукты изымали, нас избивали дубинками. Обычно на спине не проверяли. Это подсказало мысль - прятать подаренные продукты на спине, в мешочке, подвешенном на двух шнурках. Эти продукты, подаренные мне на работе местными жителями, я делила маленькими, птичьими порциями между голодными детьми.

Издевательств над узниками было множество. Нары в домах были в 2-3 этажа: страшная теснота. Отпускался только 1 метр площади на человека. Продукты детям и старикам не выдавались. Под угрозой расстрела фашисты забирали ценные вещи. Требовали собрать ценные вещи и указывалось, сколько будет расстреляно человек (обычно 10, 20, 30 человек), если не будет собран выкуп. После предоставления выкупа снова налагалась очередная дань.

В гетто я познакомилась с ассенизатором Хотя Эдвардом. Он говорил мне, что нужно бежать, как только будет возможность. Бежать нужно на польские кладбища, где можно спрятаться, а сторож нам поможет. В декабре 1942 г. фашисты выгоняли из гетто людей за ворота и заставляли становиться на колени, а голову пригнуть к земле. Полицейские ходили и плётками били тех, кто приподнимал голову. Бесконечно сновали автомобили, куда полицейские заталкивали людей. Стоя на коленях, я сорвала с руки и выбросила своё золотое кольцо с монограммой "ДФ". Я побоялась, что немцы могут отрезать палец, чтобы забрать кольцо. Машины отвозили узников в поля между деревнями Узноги, Глинище, где велись массовые расстрелы. Когда нас привезли в поле, я увидела огромную могилу-ров, заполненную голыми телами расстрелянных. Доносились из могилы крики раненых, плач детей.... Недалеко от могилы-рва лежала гора одежды убитых. Нас заставили грузить одежду в автомашину. В отчаянии я бросилась в автомашину, набитую вещами. Когда я приподнялась над вещами, я увидела, что там прячется знакомая Бройне Вайнер. Когда машина была полная, пьяный немец сказал: "Есть ли кто, будем искать, стрелять." Тут же вскоре захлопнулись двери и мы поехали. Нас привезли в двор СД (ныне здание медучилища). Десяток евреев во дворе, в углу сортировали вещи убитых. Когда нас увидели в машине, они от удивления закричали, но тут же, посоветовавшись, отвели нас в туалет для евреев, куда не ходили немцы. Утром нам помогли перелезть вдали от часового, у углу, через забор. Мы пошли искать польское кладбище. Было тревожно страшно, холодно. Мы очень замерзли. Притаившись, мы присели в кустах, за памятником, когда проехали вблизи всадники-полицейские. Стало темнеть. В доме сторожа загорелся маленький огонёк. Мы зашли в дом. Старик сторож ни о чём не расспрашивал, только сказал: "Скоро приедет сын". Вскоре пришёл молодой человек и сразу же нам сказал: "Я иду впереди, а вы за мной". Он повёл нас, открыл замок на огромных воротах сарая. На чердаке сарая мы зарылись в сено. Сын сторожа утром отвёл нас в дом на краю д. Узноги....

В августе 1942 г. по требованию фашистов, на площади собрали специалистов. Объявили, что их повезут на работу в Вильно. Среди них был и мой отец Меер. Всех же сожгли в сарае... когда я пришла с работы, то узнала, что в подвале дома, где мы проживали в гетто, лежит в луже крови мать Гита. Она собой прикрывала ребёнка, труп которого лежал тут же. Были убиты мои сёстры Сара, Зисл. Перед смертью в декабре 1942 г. сестра Сара тоже стояла на коленях за воротами гетто. Убили маленькую сиротку Злату, которую приняли на воспитание мои родители.

Февраль 1997г.

Успаміны запісаў Шэрман Б.П.

Б.П. Шерман "Барановичское гетто, Колдычевский лагерь смерти", Барановичи 1997г.