==========

С 9 по 24 июля 1916 года длился третий этап наступательной операции русских под Барановичами. Российские историки назвали его демонстративным, 

так как значительного продвижения войск 

не было. Разрозненные выступления сменялись периодами затишья. Удары по-­прежнему наносились по линии фольварк Дробыши, Заосье – 

на Городище; Русины, Чвары – на Барановичи. 

Особенностью этого этапа было продвижение вперед малыми скачками с закреплением каждого шага. 

Для борьбы с артиллерией противника создали группы из дальнобойных тяжелых и легких орудий. Совместно с летчиками была проведена работа по поиску неприятельских батарей и по корректировке огня. С использованием артиллерии и пулеметов организовали противовоздушную оборону. Фантазия военных позволила придумать первые зенитные установки того времени. 

Из мемуаров Б.В. Веверна «6-­я батарея»: «Было несколько случаев, что наша артиллерия обстреливала вместо неприятельских свои самолеты, поэтому последовало распоряжение, чтобы командиры батарей непременно ознакомились с типами наших аэропланов. Ознакомиться с типами наших аэропланов – фраза довольно странная. В наших отрядах оказалось такое разнообразие типов самолетов, вплоть до трофейных германских «Таубе». Единственным способом их определения оказалось внимательное рассматривание на крыльях летящего аэроплана отличительных знаков. 

Знакомясь с авиацией, я получил в полную собственность фотографические снимки Скробовских позиций. Снимки прекрасные во всех отношениях. Они открыли нам многие важные для нас тайны германских укреплений. Хуже всего на снимках передавались артиллерийские позиции, видимо, хорошо замаскированные на местности. 

– Скажите, почему ваши снимки никогда не попадают по своему прямому назначению, то есть в строевые части на боевые позиции? – спросил я у начальника отряда.

– Этого объяснить я вам не могу. Все снимки мы представляем, согласно имеющемуся у нас распоряжению, в штаб армии, а что с ними делают дальше, нам неизвестно».

14 июля 1916 года  немецкие войска силами трех дивизий предприняли контрнаступления для улучшения своего положения у деревни Скробово. После 3­часовой артподготовки они атаковали русские позиции. Наступление на правом фланге разбилось о заградительный огонь русских, но на левом фланге были заняты все потерянные ранее ими окопы, взято в плен 1 500 человек и 11 пулеметов. Произведенные русскими войсками 15 июля две мощные контратаки были отбиты.

Выписка из журнала военных действий 267-­го Духовщинского полка 12-­17 июля 1916 года:

«Позиция впереди дер. Горное–Скробово. В течение всей недели немцы ураганным огнём днем и ночью с небольшими перерывами из многих тяжелых и легких батарей обстреливали участок полка, всякий раз разрушая окопы и ходы сообщения. Несмотря на этот огонь, 1-­й и 3-­й батальоны, выполняя приказ 

№ 35 по корпусу «хоть шаг за шагом да отвоевывать у противника землю», продвинулся на 120 шагов и там закрепился». 

Приказ отвоевывать шаг за шагом территорию у неприятеля дорого стоил русским войскам и приводил к самым непредвиденным событиям и драматическим развязкам.

Из мемуаров Б.В. Веверна «6­-я батарея»: «18 июля. 6-­ю батарею переводят вперед, к самому болоту. Полевые батареи в предстоящем бою будут рвать своими снарядами проволочные заграждения противника. С раннего утра погода ухудшилась. По небу плывут серые облака, соединяются, темнеют и превращаются в мрачные тучи. Уже раздаются в воздухе раскаты далекого грома. Пошел дождь. Справа от нас, на Скробовском участке, загремела наша артиллерия. Гром на земле состязается с громом, идущим с небес.

Неприятельская артиллерия пока молчит, притаилась, поджидает нашу пехоту. Наша дивизия двинулась. С винтовками наперевес бегут люди. Густые цепи одна за другой устремляются в болото, широко раскинувшееся во все стороны вокруг большого Колдычевского озера, в настоящее время бурлящего от прибывающей в него воды, падающей из густо нависших над землею черных туч. Дивизия в огне, окутанная дымкой германских снарядов, прорвавшихся, как только наша пехота пошла в наступление. Плохо знакомая с местом, по которому ей пришлось наступать, сбитая с толку дождевой завесой, вязла в болоте и, истекая кровью и покрывая болото телами убитых и раненых, стала отступать обратно.

А справа, у Скробова, бой все сильнее и сильнее. Рев орудий и разрывов снарядов, громовые раскаты грозы – все смешалось, все перепуталось в страшном хаосе.

К вечеру у нас пошли самые разноречивые слухи о бое на Скробовском участке, и только по спокойно сидящим против нас на своих местах немцам мы заключаем, что общее наше наступление потерпело неудачу. Мы с тревогой прислушиваемся к этой разыгрывающейся рядом с нами трагедии. 

Утром над нами развернулась невиданная еще картина: над нашими головами в шуме треска моторов, распластавшись как птицы, медленно движутся в воздухе германские самолеты. Ровным треугольником плывут самолеты: один, два, три... десять. Такого количества собранных вместе германских аэропланов мы еще не видали. Зловещие черные кресты рельефно выделяются на светлом блестящем фоне громадных крыльев, и мы знаем, что против этого врага у нас нет никакой защиты.

Я сел в экипаж и поехал, решив воспользоваться освободившимся временем и выяснить лично создавшееся положение на Скробовском участке.

Вот и деревня Бартники. Сразу повеяло чем­-то близким. Те же местные бабы бегут через улицу в грязных подоткнутых юбках, деревенские дети играют в дорожной пыли. 

Линия наших пехотных окопов пус­та. Смотрю в бинокль: германские окопы остались на своих местах, а несколько ближе и, как будто рядом с ними, наша новая линия окопов. Эта новая линия наших пехотных окопов от противника была проложена всего лишь шагов на тридцать, местами приближаясь или удаляясь вперед или назад на несколько шагов.

Первое, что мне пришлось испытать при подходе к новым окопам, это ударивший прямо в лицо ужасаю­щий трупный запах. Ощущение настолько сильное, что я уже сразу почувствовал у себя во рту этот характерный сладковатый вкус разлагающейся плоти. 

Когда я пришел в себя и вошел в окоп, то невольно остановился перед следующей картиной – обедало трое солдат. Сидя на земляных приступках, из общего котелка они хлебали щи, закусывая их хлебом. Около каждого из них лежала на тряпочке мяс­ная порция, облепленная крупными зелеными трупными мухами. Оглянувшись в недоумении кругом, я заметил, что из насыпанного бруствера всюду торчат уже почерневшие руки и ноги мертвецов. Еще более всмотревшись, я, к ужасу своему, увидел, что бруствер сплошь состоит из наваленных наскоро друг на друга трупов, едва присыпанных сверху и с боков землею. Я повернул вправо по окопу и всюду та же картина: живые, равнодушные люди среди разлагающихся мертвых. 

В настоящее время эти окопы занимал один из полков 52­-й пехотной дивизии. Я добрался до землянки командира полка. Полууглубленная в земле, забранная с боков мешками с землей, с грязною тряпкой, повешенной на месте двери, она представляла собой убежище от дождя. Навстречу мне поднялся пожилой полковник с седой, стриженной под машинку головой. Я назвал себя и сказал, что пришел заранее познакомиться с новой линией окопов, так как на днях моя батарея, видимо, займет свою старую позицию на Скробовском участке. 

– Как понравились вам наши окопы? – спросил меня командир полка.

Я сознался, что таких окопов мне еще видеть не приходилось.

– Трупы – это было бы еще полбеды, мы к ним уже успели принюхаться. И близкое соседство немцев тоже было бы ничего. А вот что скверно, это то, что мы сидим внизу, а они наверху, и постоянно спускают к нам всякие нечистоты и, кроме того, очень трудно укрыться от их выстрелов. Ведь мы полуоткрыты.

– Господин полковник, скажите, каким же образом появилась эта линия окопов?

– Очень просто. Это – результат боя. Последний момент нашего нас­тупления. Во время последней атаки взять германские позиции не удалось. Залегли, затем наспех навалили трупы и постепенно их присыпали землей. Вот и новая линия. Сам черт не разберет, что здесь творилось во время боя. Сначала ничего, наша артиллерия основательно развернула их позиции. 3-­й Сибирский корпус пошел в атаку, за ним наш – 3-­й Кавказский. Часть германских позиций была взята. 3-­й Сибирский корпус пошел было вперед, но получил приказание остановиться и пропустить вперед 3-­й Кавказский. Ладно, выполнили приказание, затем мы получили новое: остановиться и вернуться на исходное положение. Ну, что же, выполнили и это: бросили взятые такой дорогой ценой позиции противника. В исходном положении простояли почти двое суток и в это время смотрели, как пришедшие в себя, разбитые нами немцы и подошедшие к ним свежие резервы исправляли и укрепляли развороченные окопы, а когда немцы окончили эту работу, нам приказано было опять идти в атаку и брать позиции снова. Пойти­-то пошли, но взять уже не смогли. Зато корпус одними убитыми потерял несколько тысяч человек».

А.И. Солженицын «Узел 2. Октябрь Шестнадцатого»: «На Скробовском участке в июле наши затевали наступление Западного фронта тремя корпусами. Уже взяли две линии немецких окопов, вдруг необъяснимое приказание отойти. А когда немцы укрепились – послали снова их брать, но уже кукиш. Итак, под Скробовом прорвать не прорвали, ничего не взяли, но заняли лощину. По ней подобрались к немецкой позиции вплотную, и там залегли. И начальству – жаль бросить, велели в свои хорошие траншеи не возвращаться, окапываться в 30 шагах от противника. А место мокрое, не накопаешься, так натащили ночью бруствер из трупов, их было в изобилии, и присыпали землёй, вот и позиция, – и месяц сидели в зловонии и с трупными мухами. Место гиблое, по десятку, по два покойников вытаскивала 81-­я дивизия каждую ночь. Но особенно гиблое – у правого окопа, где сел батальон подполковника Купрюхина: окоп – под самой горкой, занятой немцами, несколько десятков шагов – вообще никакого прикрытия. Просил командир полка покинуть этот окоп, ведь немцы в атаку могут просто соскочить сверху, – командир корпуса генерал Парчевский ответил: «Русский принцип – ни шагу назад!» Купрюхин – маленький, лысый, невзрачный, – а дельный. Так и остался там сидеть, укреплял что мог. С артиллерийского наблюдательного видно было, как не находя спасения уже в окопе, накапывали себе пехотинцы лисьи норы в откосах лощины и туда засовывались по пояс и больше, а ноги хоть изрешети. И кого убивало, так и оставались в готовых полугробах, за ноги их вытаскивали. А то и нет.

А всё это сближение было – глупее глупого. Потому что: если не собираешься наступать, то не надо и подбираться. Только облегчаешь контратаку. При такой близости теряли немало и немцы, хотя счет на людей у них другой».

В результате боев русские части не смогли закрепиться на отвоеванных позициях, неудачно выбирались участки наступления, не продумывалась тактика ведения боя, поэтому разрозненные выступления привели к кровавой бойне.